"...и познаете истину, и истина сделает вас свободными." Ин. 8:32

В данной статье пойдет речь о проблеме конфессиональной разрозненности христианства и экуменизме, как способе ее решения. Я свято верю в единство Церкви Христовой и все мое христианское сознание борется против существования конфессий в христианстве. Подобные духовные смятения волновали христианских мыслителей с самого начала истории дробления единой христианской Церкви на конфессии. Из православных философов, озабоченных данной проблематикой можно выделить Хомякова А.С., который в своем труде «Церковь одна» подчеркивает, что Церковь Христова едина и неделима, но проблема конфессионализма решается им прямолинейно и примитивно. Право называться Церковью Христовой и христианами он попросту оставляет за церквями, связанными с восточным христианством – православием, все остальные, а это несоизмеримо большая часть христианства, в количественном отношении с православием, остается попросту «за бортом» Церкви Христовой. Тем самым, он не подошел к разрешению самой проблемы, а предпочел ее просто игнорировать.

Существуют и современные попытки примерить Вселенскость и конфессионализм Церкви. Так А.И. Осипов, в своем докладе под названием "Единство и многообразие в Церкви", освещает данную проблематику. По его мнению, существует два основных понятия Церкви: 

"Есть два важнейших видения Церкви, смешение которых, как правило, ведет к многим недоразумениям.      Первое из них, которое можно было бы назвать теоцентрическим, говорит, что Церковь есть единство Духа Божия, пребывающего в тех членах Церкви видимой, которые в своей жизни следуют Евангелию и таким образом входят в единство Тела Христова – Богочеловеческого Организма... Принадлежность к "этой" Церкви определяется невидимой и неизмеримой человеческими мерками степенью святости человека. И самыми авторитетными ее членами являются духовно чистые христиане, независимо от их иерархического, административного, образовательного и прочих уровней. Это видение Церкви относится к ее существу и потому является первичным.      Второе, назовем его антропоцентрическим, говорит о Церкви как видимом обществе (организации) людей, имеющем единство веры и Евхаристической Чаши, принципов духовной жизни и канонического устройства. Видимая Церковь представляет собой общину верующих, собранных вокруг епископа (вокруг епископов – Поместная и Вселенская Церковь). Членами "этой" Церкви являются все крещеные и канонически не исключенные из нее, а наиболее значимыми – лица, облеченные саном, обладающие властью и учеными степенями, независимо от святости (или порочности) их жизни. Однако такое понимание Церкви, при котором человеческое выдвигается в ней на первый план, отодвигая, соответственно, Божественное – на второй, заключает в себе серьезное искажение ее образа. Но именно это понимание Церкви присуще практически большинству не только неверующих, но и верующих.      Видимая Церковь (любая община, возглавляемая епископом, и их совокупность) в разной степени может соответствовать своему идеалу, поскольку, во-первых, способна уклониться от чистоты апостольской веры, во-вторых, не все христиане, номинально входящие в видимую Церковь, являются реальными членами Церкви – Тела Христова, осуществляют и выражают ее веру, оказываются верными свидетелями и исполнителями хранимой ею истины. Поэтому задача соответствия видимой Церкви Своему Первообразу – Богочеловечеству Христа – является вечно насущной проблемой ее жизни, затрагивающей, естественно, вопросы и ее единства, и многообразия форм ее жизни."

Таким образом, он признает как Вселенское единство Церкви, так и разнообразие в возможном ее выражении в поместной общине. В этом смысле он идет делее в понимании кореляции между Церковью Христовой и конфессиональности, чем Хомяков. Так же, он углубляется и в возможные причины разделения Церкви на конфессии:

Но не смотря на такой прогресс в попытке разобраться в причинах конфессионализма, он приходит к выводу, что видимое единство христианских конфессий невозможно, поскольку это есть лишь внешнее, искусственное объединение, таким образом, он полностью отвергает возможность видимого единства христиан, так как усматривает его лишь в свете экуменизма. Как Мы увидим далее, что не верно привязывать видимое единство Церкви к экуменизму. Хотя он прав в том, что экуменизм сам по себе, не способен наладить внутреннюю, духовную связь христиан различных исповеданий в единую Церковь, так как является лишь административной мерой. На мой взгляд, слабость его позиции заключается в том, что проблематику единства Церкви он сводит лишь к критике экуменизма, и не предлагает, ровным счетом, никакого возможного решения при вполне справедливой постановке вопроса.

Наиболее глубоко проникся проблемой конфессионализма другой православный философ Н. Бердяев, именно ее освещению он посвятил работу под названием «Вселенскость и конфессионализм». Бердяев по сравнению с Хомяковым, не только признает Вселенский, единый характер Христианской Церкви, но и проявляет более глубокую и честную позицию по отношению к данной проблематике, и называет конфессионализм неполноценным, не здоровым явлением в Церкви. 
«Много пишут и говорят о сближении разорванных частей христианского мира, о соединении Церквей. Начинают остро сознавать, что разделение и раздор внутри христианства есть великий соблазн перед лицом мира нехристианского и антихристианского. Но существуют ли благоприятные психологические предпосылки для сближения и соединения? Это первый вопрос, который мы должны поставить. Вопрос о преодолении разделения, о вселенском единстве христианского человечества мало должен беспокоить тех православных, католиков и протестантов, которые чувствуют совершенное довольство своей конфессией, видят в ней полноту истины и полагают ее единственной верной хранительницей христианского откровения. Нужно почувствовать беспокойство и недовольство, сознать исторические грехи своей конфессии, испытывать неполноту и потребность восполнения, чтобы загореться экуменическим движением. Нужно почувствовать наступление новой мировой эпохи, сознать новые задачи, стоящие перед христианством, чтобы преодолеть провинциализм конфессии.»
Признавая относительные преимущества православия в отношении к иным конфессиям, он открыто говорит о необходимости объединения христианства в одну Церковь, восстановлении ее первоначального состояния. Это восстановление он видит в экуменическом движении. Сущность конфессии и его ущербность по сравнению с Вселенской, единой Церковью, Бердяев формулирует следующим образом:
«Конфессия, всякая конфессия, есть историческая индивидуализация единого христианского откровения, единой христианской истины. Поэтому никакая конфессия не может быть полнотой вселенской истины, не может быть самой истиной. Конфессия есть категория историческая и она определяется исторической стороной богочеловеческого религиозного процесса. Конфессия есть исповедание веры в Бога человеком, а не полная истина, открытая Богом. И человек накладывает сам границы на свое исповедание веры в Бога.»
Бердяев первый кто указал не только на саму проблему конфессионального дробления христианской Церкви, но и указал на ее духовные предпосылки, говоря, что в основе ее лежит человеческая, религиозная гордыня:
«Конфессия со своей сращенностью с национальными и политическими формами, со своей ограниченностью известным типом мышления и известным стилем культуры не может претендовать быть совершенной актуализацией вселенской церкви, совершенным выражением единства и полноты. Но никакая конфессия в своем человеческом элементе не может претендовать быть носительницей полноты и чистоты православности, католичности и евангеличности. Конфессия всегда ограничена и часто бывает закостенелой, препятствующей движению духа. Никакая поместная православная церковь не может претендовать быть носителем и выразителем полноты православности. Существует православная церковь как истинная вселенская Церковь, но это не есть русская или греческая церковь, в которых православие ущерблено. Римская католическая церковь не может претендовать быть носителем и выразителем полноты католичности. И многочисленные протестантские церкви не могут претендовать быть носителями и выразителями полноты и чистоты евангеличности. Люди очень часто принимают свою гордость и самодовольство за верность истине. Но верны они бывают не столько истине, сколько себе и своей ограниченности. Истина лежит гораздо глубже и гораздо выше.»
Бердяев несомненно, ближе других мыслителей христианства подобрался к данной проблеме, но ее разрешение он видел в экуменических процессах, что на мой взгляд, есть такой же ложный путь возможного развития Церкви, как и само разделение. Реального объединение Церкви невозможно достичь путем сохранения конфессиональных рамок и искусственного, административного сближения различных вероисповеданий. Но подробней об этом мы будем говорить ниже.
 Конфессиональному христианству нет оправдания в Священном Писании. По моему мнению, оно есть свидетельство глубокого духовного упадка Церкви, глобального кризиса во всем христианстве. Ошибочно думать, что проблема разделения Церкви по конфессиональному признаку сравнительно свежа, вопрос последних столетий. Уже в первые дни существования Христианства, Апостол Павел боролся с разделениями, возникающими в Церкви из-за критическо-низкой духовности ее членов. 

«Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: `я Павлов'; `я Аполлосов'; `я Кифин'; `а я Христов'. Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» 1 Кор. 1:10-13.

В основе этого разделения лежит ничто иное, как коллективная, религиозная гордыня. Недостаток любви к братьям и сестрам во Христе прикрывается риторикой любви к истине. На самом деле, фанатичная приверженность конфессиональной доктрине ставится в системе ценностей выше любви, что уже само по себе, чуждо христианству и свидетельствует о глубоком духовном упадке Церкви. 

«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.» Ин. 13:35

Христиане, причисляющие себя к той или иной конфессии, стали жертвой лживой, чуждой Евангелию пропаганды о превосходстве своего вероисповедания над прочими. Они говорят подобно церкви в Коринфе: я – православный, я – Католик, я - баптист, пятидесятник, методист и т.д.. Каждый, кто так говорит или мыслит, должен вспомнить в Кого он уверовал, и воспрянув от прелести религиозной гордыни, сказать самому себе пред Богом – я христианин! Когда каждый верующий станет исходить в своих отношениях с иными христианами из этой позиции, только тогда конфессиональные рамки рухнут сами собой, естественным, а не искусственным путем, которым идет экуменизм, пытаясь примирить различные конфессии. Рамки находятся не в самой конфессии как отвлеченной идее, а в человеке, самом субъекте. Примирение и объединение конфессий невозможно, это такая же сатанинская ложь, как и само разделение на конфессии, но возможно объединение христиан! Вопрос единения Христовой Церкви, это не вопрос объединения различных христианских конфессий, а вопрос возрождения любви между самими христианами.
Я полагаю, что мало кто осознает, но именно сегодня сложились все благоприятные предпосылки для образования новой формации христиан, которые веруют в единство Церкви Христовой, и ради этой евангельской истины готовы отказаться от устаревшей исторически, морально и духовно, конфессиональной модели христианства. Лично я свято верю в то, что христианин, любящий Церковь Христову, должен так же точно любить христиан иных исповеданий, и ради этой любви сознательно отказаться от своей конфессиональной принадлежности. Только так падут конфессиональные рамки и возродится единая Церковь Христа во всей своей силе и духовной красоте, ибо это святое единство во множество раз ценней для Христа, чем ущербная и неполноценная конфессиональность – жалкая пародия на Церковь. Только такое – единое, безконфессиональное христианство наиболее соответствует духу Апостольской Церкви первого века, сила которой была основана на приемлемости мнообразия, симфонии плюрализма различных взглядов на истину, в рамках учения Христова и Его Апостолов. Это Церковь, которая служит человеку, индивидууму, личности, а никак не наоборот. Только такая Церковь может успешно противостоять «вратам ада». Бердяев, предвосхищая реальность единой Церкви Христовой, сказал об этом так:
«…во всяком случае, движение к этому центральному событию в судьбах христианства означает вступление в новую эпоху, когда излияние Духа Святого будет сильнее, чем было до сих пор». 
Я так же свято верю в то, что к Церкви Христовой смогут присоединиться верующие любой конфессии, но только на основе примата единого критерия истины над конфессиональными различиями. И этим совершенным критерием может быть только Священное Писание. Верующие, которые считают для себя правильным и возможным руководствоваться не только Писанием, но и приданием, должны признавать священное право других христиан, которые не считают это для себя приемлемым. Тут совершенно должен работать общий принцип, на котором необходимо разрешать любые различия между христианами, положенный Апостолом Павлом: 

«Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его.» Рим. 14:3

Но отношения между христианами различных взглядов не могут быть односторонними, и немощные в вере, те которые не считают предание критерием истины наравне с Писанием, не должны осуждать тех, кто так поступает и верит.
Вопрос использования придания должен быть отнесен в разряд свободы совести, а не к обязательному для всех правилу, поскольку именно эта догма разделяет христиан на конфессии, и является наиболее чувствительной для единства Церкви. Так же должно поступать в единой Церкви со всеми конфессиональными различиями, характерными для того или иного исповедания – оставлять это отличие за пределами Церкви ради любви и единства. Не демонстрировать его и не проповедовать его. Единство Церкви важней различий.
Конфессионализм это болезненное состояние Церкви, и нужно наконец, это осознать и признать, что бы исцелится, тогда замысел по разделению Церкви, исполненный диаволом, потерпит полный крах! 

«всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.» Мтф. 12:25

Тут предвижу возможные возражения, основанные на словах Спасителя: 

«…ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» Мтф. 16:18.

Не редко я встречал мнения некоторых верующих, и даже на уровне официальной позиции конфессии, которое эксплуатируют это высказывание Христа, что бы обосновать непогрешимость своей церкви. Мол, коли Господь сказал, что Церковь диавол не одолеет, то и невозможно, что бы церковь заблуждалась, поддавшись его обольщению. Подобный взгляд, по моему мнению, чересчур ангажирован и узок, поскольку упускает совершенно смысл Церкви в эсхатологическом контексте. «врата ада не одолеют ее» - тут можно только сказать Аминь! Церковь не будет разрушена и явится побеждающей диавола во время пришествия Своего Господа во славе. Как написано в Откровении:

«И смерть и ад повержены в озеро огненное.» Откр. 20:14.

В противоборстве с адом окончательная победа за Церковью и Господом! Но вместе с тем, слова «врата ада не одолеют ее», никак не могут служить апологией непогрешимости той или иной конфессии, церкви. Напротив, в откровении, первых его главах, есть ясное указание на то, что христианские церкви могут всецело отдаться во власть сатане, что влечет за собой гнев и отвержение Господа.

«И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.» Откр.3:14-16

Кроме того, Господь оставил нам предостережение в притче «о пшенице и плевелах» Царство Небесное – Церковь в мире названа добрым семенем: 

«Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, - чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою.» Мтф. 13:24-30

Враг Церкви посеял плевелы конфессионализма вместе с другими разделяющими, чуждыми Ей учениями, и задача христиан признать, что эта изощренная задумка ему практически удалась – Церковь раздроблена, утеряла свою силу и уникальность как единого, духовного Тела во Христе. Конфессия – искусственное, чуждое образование в Церкви Христовой, и мы-христиане, как Её члены, должны «вырости» из конфессионального понимания христианства. Не нужно бояться горькой правды, нужно взглянуть правде в глаза для того, что бы всем вместе, и каждому в отдельности, восстать против замысла сатаны. Для этого каждому верующему необходимо осознать себя христианином – членом единого, духовного организма – Церкви, и не бояться и не чуждаться общения друг с другом из-за различия во взглядах. Эти различия, при наличии любви между нами, имеют великий духовный потенциал для обогащения Церкви, как написано:

«Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу.» 1 Кор. 12:4.

И еще:

«Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, - так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. А если бы все были один член, то где было бы тело? Но теперь членов много, а тело одно. Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге.» 1 Кор. 12:12-25

Как Вы думаете, почему благодать Божия, действующая в Церкви, названа многразличной? 1 Пет. 4:10
Сегодня Церкви, в её конфессиональной раздробленности, недостает опыта православия, протестантского стремления к освящению, вселенского характера католицизма. Сегодня Церковь слаба и неполноценна, не может противостоять вызовам мира и противодействию сатаны, Она разлагается от собственной секулярности, тяжко поражена отсутствием любви между христианами разных конфессий. Достижение единства Церкви на макроуровне, уровне отдельного верующего – есть величайший исторический и духовный вызов, стоящий перед ней сегодня. Этот процесс, требующий прежде всего, христианской любви, процесс долгий и сложный, но абсолютно необходимый.
 Конфессиональное христианство, с эсхатологической точки зрения, не имеет не только будущего, но и смысла, ибо в Царство Божие не войдут ни католики, ни православные, ни протестанты, а только христиане – призванные Богом ко спасению. Во время пришествия Господа во славе, с Ним придет Царство Божие во всей полноте, и Церковь земная навсегда сольется с ним, прекратив свое существование, как Христов институт, в чуждом Ей мире, поскольку все будет в Боге едино. Именно с предчувствием этого всеобъемлющего единства во главе со Христом и должен жить истинный христианин, а это значит – ощущать родство в Боге Отце с другими христианами, презирая в своей любви, разделяющие религиозные рамки, и относиться к братьям и сестрам инославным как к равным, без горделивого превосходства, беря пример с Самого Христа:

«…имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны; ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.» Фил. 2:2-8

Помня, что без любви христианство и Церковь мертвы:

«Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.»1 Кор. 13:4.

Зная, что все мы, как ветви, исходим из Единого корня: 

«Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя.»
Я не пророк, но с уверенностью могу сказать, что если мы – христиане признаем проблему конфессионального разделения единой Церкви, и каждый решит эту проблему в себе самом через любовь к другим христианам, и примем каждый различия друг друга, то тогда мы все вместе значительно приблизим время второго пришествия нашего Господа Иисуса Христа во славе.